На мотив "Во поле берёза стояла" хорошо петь слова "Дайте мне верёвку и мыло". 

И.Н.Винников специально занимался лексикой Иерусалимского Талмуда. К сожалению, опубликована была лишь одна его работа в этом направлении – «Опыт словаря и конкорданции палестинской традиционной литературы (буква ג)» // ПС, Вып. 5 (68), 1960, с. 151—228. Существенным отличием этой работы от всех словарей талмудической лексики является указание всех контекстов и объяснение всех производных от основного корня слов. С современных позиций представляется излишним указание перевода каждого рассматриваемого слова на английский. Единственным недостатком публикации И.Н.Винникова следует назвать отсутствие огласовок слов.

Во введении (с. 153—154) автор отмечает, что лексика Талмуда разнесена им на 12 тыс. карточек и что он надеется за ближайшие два-три года подготовить к печати аналогичный материал по первой, второй и четвёртой букве алфавита. По причинам, которые сейчас не вполне ясны, этого не случилось. Картотека И.Н.Винникова как таковая с хранится в Институте Восточных Рукописей. Всё же использование её по назначению в настоящий момент оказывается невозможным ввиду отсутствия специалистов, способных и заинтересованных в продолжении такого рода работы.

В той же статье (с. 153, прим.1) И.Н.Винников пишет, что в начале 30-х гг. им была подготовлена конкорданция по древней мидрашистской литературе. Никаких следов этой работы обнаружить не удалось.
http://www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_personalities&Itemid=74&person=422

Слова молитвы нужно произносить, именно произносить, так чтобы самому себя слышать. Т.е. это разговор. Ну и представьте себе ваш разговор с близким другом, слова которого неразборчивы и темп которого вы постоянно выверяете по часам так, чтобы успеть всё сказать до 8:35. Потому что у нас тут "расписание дружеских разговоров", и задержка в нём влечёт неудовольствие других беседующих с близким другом.
Не стыдно?

Простое упражнение, о котором до изнеможения говорили учителя хасидизма и мусара, а также рав Кук.
Когда мы читаем о том, как еврей Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем или как еврея Акакия поймали на нехорошем, мы должны тут же спросить себя обо всех действующих лицах: "А я его люблю? Не поступки его предосудительные, а его самого, с носом, ртом, привычками и воспитанием?"

Чтобы преодолевать разногласия в нём. По изначальному закону кашрут очень прост. По тому же закону то, что один еврей считает кашерным - кашерно для всех евреев мира. Однако пока "я не нем у него, а он не ест у меня" - мы должны учить эти законы только для того, чтобы их тем или иным способом отвести в сторону, отменить, забыть, запереть в сундук. Кашрут поглощает невероятное количество умственных сил, денежных ресурсов и времени, и самое главное - сеет рознь. Если для объединения всех евреев в единую братскую семью нужно разрушить стены кашрута - будем ломать.

В одной из палестинских ивритских газет в 1940 году писали о проблемах иврита люди под псевдонимами Шва-На и Камац-Катан.

Мне кажется, что в "Кратиле" Платон жостко троллит любителей этимологии и стебётся над ними по полной. Доказательство:
"Гермоген. А что же Дионис и Афродита?
Сократ. Сын Гиппоника, ты спрашиваешь о трудных вещах! Можно строго исследовать имена этих богов, а можно и для забавы. Так вот о строгом способе спроси кого-нибудь другого, а познакомиться с забавным нам ничто не мешает: ведь забавы милы и богам. Итак, Дионис как "дающий вино" ради забавы, возможно, был назван "Дайвинисом". А самое вино за то, что оно большинство пьющих, даже и глупцов, заставляет видеть себя умными, справедливо было бы назвать "видумно". Ну а об имени пенорожденной Афродиты не стоит спорить с Гесиодом, а должно согласиться, что она так называется потому, что была рождена из пены."
А ведь эти, так сказать, мологии (точнее, их греческие оригиналы) ничуть не хуже "серьёзных".

...хотя именно такое изыскание вызывает неловкость, потому что идеи (ta eide) ввели близкие [нам] люди (philoi andrеs). И все-таки, наверное, лучше - во всяком случае, это [наш] долг - ради спасения истины отказаться даже от дорогого и близкого, особенно если мы философы. Ведь хотя и то и другое дорого, долг благочестия - истину чтить выше.
(Никомахова этика, 1:4)